Статья Гурвича. Глава II

Рассмотрим несколько примеров другого вида координации, в которых коэффициент полезного действия фигур доведен до высшего предела, что и определяет силу их эстетического воздействия. Начнем опять-таки с родоначальника большинства этюдных мотивов А. Троицкого.

Чрезвычайно редко в мировой шахматной литературе встречаются позиции, в которых задание выиграть вызвало бы такое недоумение, как в этюде №10. При ничейном соотношении скромных сил враждующие фигуры находятся на максимальном расстоянии друг от друга, и не видно никаких признаков их взаимозависимости. Все наличные силы на доске свободны.

Грандиозный этюд! Располагая чрезвычайно ограниченными силами, белые устанавливают железную власть над всей доской, дают бои противнику на всех ее участках – как в центре, так и на краях, и всюду утверждают свою гегемонию. По масштабу игры, который может быть достигнут координацией действий короля лишь с двумя легкими фигурами на свободной доске, — непревзойденное произведение.

Трудно поверить в серьезность задания и этюда №11. Выигрывают?! Не шутку ли шутят с нами авторы? Были же когда-то в арифметических задачниках отдельные примеры, над которыми многие бесплодно мучились, а затем, когда, отчаявшись, заглядывали в ответы, то там прочитывали: «задача не решается».

Вот какие трагикомедии разыгрываются на шахматной сцене!

Содружество старого и нового поколений композиторов принесло редкую удачу. Дело, конечно, не только в той непосредственной помощи, которую А. Троицкий оказал М. Айзенштату, прибавив к его многоходовому этюду еще два, правда замечательных, хода белого короля и черного слона. Это лишь последний блестящий штрих мастера на полотне своего ученика.

Но весь этюд от начала до конца насквозь пронизан идеями А. Троицкого, чрезвычайно плодотворно воспринятыми М. Айзенштатом. Во-первых, подпочва этюда, как мы уже указывали, — выигрыш двух коней против пешек «по Троицкому»; во-вторых, способ ограничения действия черных фигур с одновременным приближением белого коня к полю, которое он отрезает у короля и заставляет заблокировать слоном, после чего черные получают мат, — вся эта комбинация является великолепным развитием известной миниатюры А. Троицкого («500 шахматных этюдов», 1924 г.)

Следует привести еще одну композицию (№12), чтобы показать, как давно уже основоположник этюдного искусства достиг предельной художественной выразительности в пленении дальнобойной фигуры на свободной доске.

Кто бы мог поверить, что в легчайшей позиции дальнобойный слон не выберется из капканов, что на больших диагоналях его не приютит ни одно поле.

Все это достигнуто, главным образом, ключевой позицией «подставленного» коня. Но вспомним другого «подставленного» коня в этюде В. и М. Платовых (№1) и все, что было сказано там о колоссальной силе его «незащищенности».

Кстати сказать, и эта счастливая идея нашла свое выражение в дальнейших работах советских композиторов. Одним из лучших примеров, показывающих богатство заключенных в ней возможностей, является произведение №13.

Словно выхваченная из партии, позиция эта вполне отвечает требованию Л. Куббеля, чтобы этюд в исходной позиции казался «снимком с натуры». В этом отношении глубокий, талантливый С. Каминер обладал исключительным чувством равновесия, гармонии, естественности, и все его этюды кажутся эндшпилями сыгранных партий.

В данном случае автор задался целью уничтожить вилкой обоих слонов противника, одного за другим, причем главным условием поставил «добровольное» прибытие слонов на уязвимые поля, без таких сильно действующих средств, как размен, взятие фигуры и т. д. Просто в результате борьбы они вынуждены оказаться там, где их ждет коварный конь белых.

Pages: 1 2 3 4 5
Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии